#утренние_заметки_человека

Отрывок, найденный в старом дровяном камине и беспощадно в нем сожженный.

"Дорогая Герда,
Я абсолютно безоружен.

Мне одиноко. Настолько, что нет сил об этом молчать.
Герда, милая Герда, тебя когда - нибудь душило чувство собственной ненужности? Когда вокруг - сплошь и рядом - люди, улыбающиеся люди, приветливые, такие счастливые, такие добрые. Протягивают руку, шутят, смеются, радуются твоим успехам. И ты шутишь вместе с ними, шьешь на лице улыбку, делаешь комплименты, сосуществуешь. И ты рад им, рад им безмерно, до глубины души, ведь все они так важны, так нужны.
Но у каждого из них есть человек, который им нужнее.
Скажи же мне, Герда, скажи, что делать с этим эгоистичным чувством? Как избавиться от него, когда я насквозь - весь, целиком, полностью - прогнил желанием быть нужным. Как же хочется быть особенным для кого - то, держать его за руку и просто быть - и чувствовать, как и тот человек - весь, целиком, полностью - принадлежит тебе и любим тобой. Как же это необходимо, Герда, ты бы знала, как мне это необходимо - обнимать человека. Всего лишь одна улыбка, одна душа - разве я много прошу? Если да, Герда, если это много, пожалуйста, скажи, скажи, как избавиться от этого гнилого, отвратительного чувства, которое разъедает каждое мгновение и не дает мне спать.

Герда, милая Герда, а у тебя есть этот особенный человек?
Прошу, скажи мне, что да. Скажи, что ты просыпаешься счастливым человеком и что у тебя всегда есть ладонь, которую ты можешь взять в руки. Если это так, то я безмерно счастлив за тебя. И даже мое эгоистичное одиночество не отравляет душу от одной этой мысли.

Прошу, мне нужно знать, что на свете есть такие люди. Мне это абсолютно необходимо.

Герда, милая Герда,
Я встречаю тебя рассветами и обнимаю закатами..."

Из дневников неизвестного автора.
18 апреля 1954 года.

Я не могу дышать. Сижу в углу затхлой комнаты, прячусь за шторами от ярких лучей искристого солнца. Загнанный в угол, спешащий написать хотя бы еще одну строчку о тебе - с безумством в глазах, но медленным сердцебиением. А может, может мое сердце и вовсе перестало биться? Иногда оно подает признаки жизни: но так лениво, так нехотя, будто хочет остановиться и замереть.
Я люблю тебя столь сильно, что не могу прожить и одного дня. И новость, словно тяжелым комом в горле застряла: уезжаешь. Улыбаешься своими маленькими прелестными ямочками и звонко смеешься, счастливо кружишь по комнате, словно крохотный светлячок в бескрайнем лесу. А я за эту секунду перестал жить - буквально. В одно мгновенье все звезды, кометы и астероиды затухли, словно кто - то нажал на выключатель, и осталась лишь одна большая черная дыра. Замолчали и крохотные планеты, и существа, населяющие их, замолкла музыка, что так грела мое сердце. Продолжаешь улыбаться, рассказываешь о своих будущих планах /в которых меня никогда не бывает/  и о том, как же тебе будет хорошо. И что ничего страшного, это всего лишь на месяц /я не могу прожить ни дня без тебя, ни одной секунды/, говоришь тихо, но весело, пока собираешь чемоданы. Я продолжал сидеть на уголке кровати, не мог ни двигаться, ни издать ни единого звука, ничего не мог, будто сердце перестало качать кровь и в венах застыло расплавленное серебро.

Прошло восемь дней 17 часов и 23 минуты.

И, кажется, я уже перестал дышать.

Ivan Tschursin – Old Man and the Sea