Я не люблю истории. Я люблю мгновения. Люблю ночь больше утра, луну больше солнца, а здесь и сейчас, больше любого где-то потом. Еще люблю птиц, грибы, блюзы, павлиньи перья, черных кошек, синеглазых людей, геральдику, астрологию, кровавые детективы и древние эпосы, где отрубленные головы годами пируют и ведут беседы с друзьями. Люблю вкусно поесть и выпить, люблю посидеть в горячей ванне и поваляться в снегу, люблю носить на себе все, что имею, и иметь под рукой все необходимое. Люблю скорость и боль в животе от испуга, когда разгоняешься так, что уже не можешь остановиться. Люблю пугать и пугаться, смешить и озадачивать. Люблю писать на стенах так, чтобы непонятно было, кто это написал, и рисовать так, чтобы никто не догадался, что нарисовано. Люблю писать на стенах со стремянки и без нее, баллончиком и выжимая краску прямо из тюбика. Люблю пользоваться малярной кистью, губкой и пальцем. Люблю сначала нарисовать контур, а потом целиком его заполнить, не оставив пробелов. Люблю, чтобы буквы были размером с меня, но и совсем мелкие тоже люблю. Люблю направлять читающих стрелками туда и сюда, в другие места, где я тоже что-нибудь написал, люблю путать следы и расставлять фальшивые знаки. Люблю гадать на рунах, на костях, на бобах, на чечевице и по «Книге Перемен». В фильмах и в книгах люблю жаркие страны, а в жизни — дождь и ветер. Дождь я вообще люблю больше всего. И весенний, и летний, и осенний. Любой и всегда. Люблю по сто раз перечитывать прочитанное. Люблю звуки гармошки, когда играю я сам. Люблю, когда много карманов, когда одежда такая заношенная, что кажется собственной кожей, а не чем-то, что можно снять. Люблю защитные обереги, такие, чтобы каждый на что-то отдельное, а не сборники на все случаи жизни. Люблю сушить крапиву и чеснок, а потом пихать их во что попало. Люблю намазать ладони эмульсией, а потом прилюдно ее отдирать. Люблю солнечные очки. Маски, зонтики, старинную мебель в завитушках, медные тазы, клетчатые скатерти, скорлупу от грецких орехов, сами орехи, плетеные стулья, старые открытки, граммофоны, бисерные украшения, морды трицерапторов, желтые одуванчики с оранжевой серединкой, подтаявших снеговиков, уронивших носы-морковки, потайные ходы, схемы эвакуации из здания при пожарной тревоге; люблю, нервничая, сидеть в очереди во врачебный кабинет, люблю иногда завопить так, чтоб всем стало плохо, люблю во сне закинуть на кого-нибудь, лежащего рядом, руку или ногу, люблю расчесывать комариные укусы и предсказывать погоду, хранить мелкие предметы за ушами, получать письма, раскладывать пасьянсы, курить чужие сигареты, копаться в старых бумагах и фотографиях, люблю найти что-то, что потерял так давно, что уже забыл, зачем оно было нужно, люблю быть горячо любимым и последней надеждой окружающих, люблю свои руки — они красивые — люблю ехать куда-нибудь в темноте с фонариком, люблю превращать одно в другое, что-то к чему-то приклеивать и подсоединять, а потом удивляться, что оно работает. Люблю готовить несъедобное и съедобное, смешивать разные напитки, вкусы и запахи, люблю лечить друзей от икоты испугом. Я слишком много всего люблю, перечислять можно бесконечно.

А не люблю я часы.

Любые.

По причинам, которые утомительно перечислять. Поэтому я этого делать не буду.

Табаки.

"Дом, в котором."

Всеми фибрами своей души ты тянешься к единственно близкому тебе человеку , в надежде сохранить хрустальную нить дружбы, но в итоге ты натыкаешься на высокую кирпичную преграду, в которой нет ни единой прорези. Крича, ты бьешь своими маленькими кулачками стену, дабы хоть маленьким глазком увидеть обитель человеческой души.Никто - никто! - не впускает тебя в свое сердце, что бы ты ни делал. И не потому, что тебя не хотят видеть. Не потому, что противен настолько, чтобы от тебя отворачивался каждый. Просто человек не может доверять тому, кто запер свои тайные двери от чужих взглядов.

Первая стена призрачна, словно дух. Человек может пройти и не заметить ее, даже не почувствовать на себе ее дыхание. Она стоит твердо, потому что ее нельзя сломать. Её не видят, но она есть. Человек проходит вперед, направляясь ко второй стене.
Вторая стена ярка, словно радуга после долгого дождя. Она кажется удивительно красивой, наполненной многими талантами, любовью и радостью. Это самая красивая преграда, которая только и может быть. Она столь прекрасна, что многие так и остаются подле неё, любуясь изяществом восхитительных черт и наслаждаясь красивой мелодией. Стена эта тверда и сильна, пройти мимо нее не так уж и легко. Но вполне возможно, ведь человеческое любопытство - двигатель нашей жизни.
Третья стена - мрамор таинственной души. Она кажется волшебной и очень, очень интересной. Будто в ней - все секреты души. Человек подходит и чувствует холод. Нет, он не пробирает до костей, заставляя съежиться от неприятных чувств. Потому что ветер исходит из - за стены. "Что же там такое?" - думает человек, пытаясь услышать хоть что - нибудь. Он идет вдоль стены, ища прорехи. Долгое путешествие, и здесь любопытство не теряет своей силы. Скорее даже наоборот: оно сильнее страха.
Проходит время и человек находит брешь в темноте. Она вязкая, словно болото. Но ало - красная. Но что поделать, если человек уже ступил туда? Назад пути нет. Человек попадает на кладбище. Его пробирает жуткий холод, проникает в вены, артерии, заставляя сердце биться медленно, словно на последнем издыхании. На кладбище растут кровавые розы с длинными алыми шипами. А между ними, в самых закоулках, между стеблями, листьями и цветами лежат тела. И кажутся они мертвыми, но почему - то ты чувствуешь биение их кожи. Это - воспоминания. Человек удивленно оборачивается в надежде найти следующую стену. Он слышит протяжный вой, переходящий в грозное рычание. Грозные звуки кажутся далеко, но почему так хочется к ним приблизиться? Человек делает шаг. И ногу его, белоснежно белую, охватывает роза. Шипы вонзаются в мягкое тело, и человек падает без чувств.
Четвертая стена - это бездна. Это пустошь, и в ней не было ни единой души. Кроме одинокого чудовища, собирателя человеческих воспоминаний. Он твердо подполз к человеку и поцеловал того в лоб.
Одним воспоминанием больше.
Монстр обернулся от своего сада и побежал во Тьму.

Скоро их станет еще больше.

Ólafur Arnalds – Í gegnum Ísinn

Добрый день.
Сегодня я хочу писать о людях. Не потому, что я их так сильно люблю, но и не потому, что испытываю к ним ненависть. Человек - это и море, и книга, и картина. Он может быть вдохновляющей музыкой, успокаивающей луной, желаемым полетом. Это огромное скопление чувств, к которым можно коснуться. Желаешь поцеловать нежность? Пожалуйста. Хочешь обнять грусть? Без проблем, вперед! Можно уколоться , пытаясь дотронуться до злости или же страха. Или почувствовать, как на руках остается холодный след от равнодушного взгляда. Как удивительна эта гамма эмоций, как прекрасна эта шкатулка! И ведь не скажешь, что вот этот господин в черным пальто и клетчатой шляпе - плохой. Или что эта светлая девчонка в голубом платье - хорошая. Потому что одно и то же чувство возникает по разным причинам, и только по ним можно судить, какой на самом деле человек.

В детстве со мной произошла одна история. Я встретил очень злую девочку. Она стояла у детской площадки и кидала в ребятишек камни. Ее русые волосы, когда - то аккуратно завязанные белой лентой, растрепались и стали похожи на воронье гнездо. Девчонка что - то громко кричала, и голос ее был наполнен яростью, не свойственной маленьким детям. Девчонка все стояла и кидала эти камни в других ребят, а те продолжали плакать, пока их не забрали родители.
- Какая невоспитанная девочка! - рядом со мной стояла женщина пожилых лет. У нее были короткие волосы, неудачно покрашенные в ярко - рыжий, и до безобразия хмурое лицо. Она мне сразу не понравилась, эдакая высокомерная женщина. И внуки у нее, наверное, тоже высокомерные. И вообще.
- Глупая, глупая девочка. И родители у неё такие же. Безответственные грубияны, - продолжала бормотать себе под нос эта женщина. Удивительно, что она не кричала. Такие, как она, всегда кричат, и ждут, чтобы все их услышали. Такие же другие высокомерные женщины.
Я очень разозлился на то, что говорит эта старушка. Я хотел ей доказать, что это не так, и что девчонка эта никакая и не глупая, а очень хорошая, и что ее просто обидели. Потому что волосы у нее были завязаны красивой белой лентой, а сейчас похожи на воронье гнездо.
Я подошел к этой девочке и, взяв ее за руку, потянул в сторону моего дома. Она что - то кричала, эта девочка. А я ее не слушал, уж очень был зол на ту старушку. Ну тут кто - то прокричал:
- Анжелина! - я повернулся и увидел высокого мужчину. Его рубашка была сильно помятой, да и выглядел он, в общем - то, не очень. Как будто очень устал и хочет отдохнуть. Знаете, многие взрослые так выглядят. Особенно когда возвращаются с работы. Я знаю, о чем говорю, мои родители такие же.
Этот мужчина был таким странным, он даже не заметил меня. Лишь беспокойно подошел к девчонке и взял ее на руки.
- Анжелина, опять ты за свое?
- Это все они виноваты! - кричала эта девчонка. - Я им сказала, что моя мама живет с ангелами, и что она все - все - все видит. А они сказали, что нет никаких ангелов, и мамы нет, но ведь это не правда, так? Если бы ее не было, она не оставляла бы у нас на полке ее любимые хризантемы. Не было бы хризантем, понимаешь? А они есть! Значит, и мама есть!


И ничего эта девчонка и не была злой. Злыми были те ребята, которые говорили гадости, и их родители. И бабушки тоже, как та странная и высокомерная женщина.
Потому что волосы у девочки были завязаны красивой белой лентой. И никакое воронье гнездо не испортит ее красоты.
И не зря ее мать дала ей имя Анжелина, что означает "ангел".
Мамы, они такие. Все - все - все видят.

Ólafur Arnalds – Gleypa Okkur

Человечество жаждет свободы. Человечество стремится к ней, словно мотылек на свет. Бегущее стадо рук, ног, растрепанных сердец, желающих упоительного чувства.

"Свобода!" - кричим мы.
"Свобода!" - вторит нам эхо.

Душам не раз приходится желать того, о чем они не имеют и понятия. Человечество желает необъятного чувства, которое можно было бы вдыхать, жадно и глубоко глотать,растворившись в наслаждении от полета. Быть птицей, распрямив бескрайние крылья, и лететь.
Куда? Не важно.
Зачем? Бессмысленный вопрос.

"Свобода!" - кричим мы.
"Свобода!" - вторит нам эхо.

Мотылек, не задумываясь, летит туда, где светло. Но кто сказал, что свет не может быть палящим? Идти, бежать, лететь, мечтать, желать, надеяться, - и попасть в лапы обжигающего огня. Как глупо и безрассудно!

Abel Korzeniowski – Charms

Здравствуй, Алиса.
Вот и наступила долгожданная осень. Вчера ветер целый день рвал и трепал деревья,а дождь поливал их с утра до ночи. Солнце лишь изредка показывало свои холодные лучи, а потом сразу же скрывалось. Сегодня же оно более радостное. Мне кажется, ее что - то развеселило. Все широко и мягко ложится под тихим дыханием теплого ветра, солнце светит ярко - ярко, видимо, пытается согреть холодную землю. Конечно, осень доставляет много проблем тетушке Бэтти, но ты же знаешь, какая это славная женщина. Она со всем справляется. Ох, Алиса, а видела бы ты, как  Генри и Даймонд радуются сегодняшней погоде! Они бегают по нашему саду, зарываясь в золотистые опавшие листья. Их улыбки ярче солнечных лучей, ярче всего, что может быть на свете! Даже вечно строгий и серьёзный  дядюшка Найджел улыбается при виде их радостных лиц.
Дорогая Алиса, а там, у вас, бывает осень? Твои светлые кудри всегда напоминали мне золотистые деревья, и я очень хочу, чтобы это заметили и другие.
А ты знаешь, сегодня я прочитал замечательную книгу! Поэтому вместе с этим письмом я отправляю тебе небольшой дневник. Я уверен, тебе понравится эта история!


Алиса, мне кажется, что мое письмо получилось маленьким и неразборчивым. Но тетушка Бэтти сказала, что на небесах работают добрые почтальоны, и ни одна посылка у них не теряется. Если это так, то ты обязательно прочитай ту книгу, что я тебе отправил!

А еще тетушка Бэтти сказала, что на небесах вы не можете писать нам письма.
Поначалу меня это очень расстроило. Но потом я подумал, что это не важно.
Главное, чтобы Алиса была счастлива. Говорят, на небесах люди не болеют и не умирают.
А это значит, что Алиса всегда будет со мной. И ее кудри по - прежнему будут мерцать под лучами золотого солнца.
Ведь на небесах действительно есть осень, да?

Carlos Cipa – The Whole Truth

- Ты ведь это чувствуешь, да? - прозвучал твой голос неподалёку. Я задрожал от сильного порыва ветра, и опустил взгляд вниз.
- Точно чувствуешь, - тихо пропел ты. Я не смел смотреть тебе в глаза. Я боялся. Боялся так сильно, что приковал свой взгляд к грязному цветку, лежащему у моих ног. Я боялся увидеть в твоих глазах отвращение или равнодушие. Это было бы ударом грозовой молнии для меня. Я не смог бы жить, зная, что ты меня презираешь. Полил сильный дождь. Капли воды, словно святая вода для вампира, обжигали моё тело с каждым прикосновением. Ты держал мою истощённую руку. Я не смел посмотреть на наши сплетённые пальцы, ведь знал, это в моей памяти навсегда останется как последнее воспоминание. Дыхание стало быстрым и прерывистом, будто я пробежал стометровку. Почему?Почему сейчас? Ведь я старался..я старался быть другим. Быть кем - то для тебя. Почему же? Ты медленно начал отпускать мою руку.
- Не уходи, - еле выдавил я из себя, но ты даже не обратил внимания.
- Я должен, - проговорил ты, отворачиваясь. И только тогда я посмел посмотреть на тебя, ибо глаза твои были закрыты от моего взора. Ты покачал головой, тяжело вздохнул и побрёл по полю. Подальше от меня. В глазах всё помутнело, закружилась голова. Тонкие пальцы зарылись в грязную землю, боясь её отпустить. Ища у неё поддержки. Но я почувствовал лишь холодное отвращение, исходящее от мокрой земли.
- Не уходи, - закричал я, заранее зная, что это бесполезно. Впереди никого уже не было. Слёзы, которые я старался сдерживать до самого конца, полились по щекам. Я понимал, что так должно было быть. Я не мог бы никого осчастливить. Одиночка до конца должен потакать своему статусу. Но, чёрт возьми, как же было мне больно. Сердце стучало словно бешеное, я задыхался; Я не сделал бы тебе хорошо. Я рад, что ты ушел. Такая обуза никому не нужна. Чёрт, хорошо, что ты был сильным, чтобы сделать это. Так лучше. Я заставлю себя так думать. Сделаю всё возможное, чтобы быть сильным. Достойным тебя.
Даже если ты никогда этого не узнаешь.

На протяжении многих веков человечество ставит перед собой вопрос о безграничном и единственном источнике счастья. Придумано множество идеологий, написано миллиарды книг, спето немало песен. Мы бродим в поиске ответа, наступая на режущие капканы, ошибочно выставленные нами же. Любая мелочь может казаться человеку источником счастья. Люди бережно и робко берут ее в руки и прижимают к себе. Но пройдет время, и эфемерный предмет полностью исчезнет, раствориться, разложиться, превратившись в тяжелый туман, который канет в бездну и рассеется в ночной глуши. И не останется ничего: ни предмета, ни самого счастья. Так что же, наконец, это такое? Утренний рассвет, пробуждающий человечество? А, может, успокаивающая ночь, поющая колыбельную нашим усталым душам? Счастье может перевоплотиться в человека, стать книгой, деревом, камнем, даже самой маленькой и ненужной на первый взгляд вещью. Оно может быть везде и нигде сразу. Настоящее счастье чувствуется по - особому : оно возбуждает каждую клетку человека, заставляя его сердце стучать так часто, что он абсолютно теряется в собственных чувствах, будь то они радостным солнцем или же чернеющей бездной.
Не важно, чем этот источник счастья для вас является.
Главное другое.
Человек,
Замечай, пожалуйста,
Когда ты счастлив.

Большего и не надо.

Luigi Rubino – Melancholic Lisbon